ИЗУЧЕНИЕ АМЕРИКАНСКОЙ ИСТОРИОГРАФИИ В РОССИИ

 

Н.Н.Болховитинов

 

 

ще сравнительно недавно, во всяком случае до второй половины 80-х годов XX в., критика историчес­кой науки в США считалась сильной стороной  нашей американистики. Для этого были две основные причины. Во-первых, доступность в  библиотеках Москвы и Санкт-Петербурга основных американ­ских журналов  и историчес­кой литературы и, во-вторых, наличие незыблемых марксистских принципов,  позволявших сравнительно легко критиковать так называенмых "буржуазных" авторов. Не случайно поэтому  именно в историографи­ческих работах идеологи­ческая борьба проявлялась особенно остро и  такие словосочетания, как "фальсифи­кация истории", "апологеты империализма", "критика  буржуазной историографии" и т.п., стали привычными клише, особенно в первое десятилетие  после второй мировой войны.

Жесткое противостояние двух систем и острая идеологическая борьба получили  отражение в бесчисленных рецензиях, историогра­фических обзорах и книгах, начиная от  коллективного труда ведущих специалистов Института истории АН СССР под характерным  названием "Против фальсификации истории", и кончая известными работами С.И.Алпатова,  И.С.Кона, А.Е.Куниной, Б.И.Марушкина, Е.Б.Черняка и многих других¹ .

 Сейчас очень легко критиковать советские работы, издававшиеся в годы "холодной  войны" и особенно во время так называемой борьбы с космополитизмом. Чего стоит, например, само  название книги Б.Е.Штейна "Буржуазные фальсифика­торы истории, 1919‑1939" (М., 1951) или  статьи Л.И.Зубока "Апология американской империалисти­ческой реакции в трудах С.Бемиса"  (Вопр. истории, 1954. _ 1). Следует, однако, напомнить, что и Л.И.Зубок, и Е.Б.Штейн в свое  время подверга­лись резкой критике как "безрод­ные космополиты", скрытые "апологеты"  американского империализ­ма.

Мне бы хотелось также обратить внимание не только на очевидные изъяны старых  советских работ по историографии, но и отметить некоторые их позитивные моменты,  проследить этапы изучения американской историографии в нашей стране за последние  десятилетия.

"Не судить, но понимать" - таким, по справедливому мнению проф. А.Я.Гуревича, должен  быть "девиз историка вообще и в особенности историка конца XX в."² И в этом смысле  вдумчивый исследователь найдет для себя много полезного и в раннем историографическом  обзоре 1934 г. А.В.Ефимова (в частности, о Ч.Бирде, или Ф.Дж.Тернере)³  и в упомянутом выше  философском труде И.С.Кона.

Как только обстановка в стране смягчилась (оттепель конца 50-х - первой половины 60-х годов), изменилось и в лучшую сторону изучение истории исторической науки в США. Это  улучшение в первую очередь связано с именем И.П.Дементьева, перу которого принадлежала  статья об исторических взглядах Ч.Бирда и книга об американской историографии гражданской  войны в США⁴ . Хорошо помню, какое впечатление на меня произвело знакомство с очерком о  становлении исторической науки в США в первом томе "Очерков новой и новейшей истории  США". Обстоятельный анализ последова­тельного развития американской историографии в XIX -  первой половине XX вв. позволил И.П.Дементьеву более объективно показать вклад историков  США (в частности, Дж.Бэнкрофта, Дж.Родса, Ф.Дж.Тернера, Ч.Бирда) в историческую науку и  создать более или менее целостное представление об общем развитии американской  историографии⁵ . Не случайно именно в 60-е годы был создан первый серьезный вузовский курс по  зарубежной историографии, который с некоторыми изменениями и дополнениями до сих пор используется на исторических факультетах наших университетов⁶ .

При всех успехах американистов-историографов в 60-е годы и в первую очередь их  признанного главы И.П.Дементьева, следует иметь в виду, что в то время тематика  историографических исследований была в основном повернута в прошлое. Довольно подробно  изучалось развитие исторических знаний в XIX - первой половине XX вв., а коренные проблемы  современной исторической науки США, важнейшие течения и школы второй половины XX в.  (школа "консенсуса", радикалы-ревизионисты, "новая" социальная история, "клиометристы" и  другие направления так называемой "новой" исторической науки) оказались практически вне  сферы внимания советских историков. Кроме того, к началу 70-х годов все более усиливалось  идеологическое давление сверху. Впрочем, даже в этих условиях развитие историографических  исследований в нашей стране и знакомство с новейшей западной литературой остановить было  уже невозможно.

Показательным в этом смысле стал доклад, сделанный мною на заседании Ученого совета  ИВИ АН СССР, "Современная американская историография: новые течения и проблемы",  опубликованный в 1969 г. на страницах журнала "Новая и новейшая история". Именно в этом докладе  впервые в советской литературе была дана характеристика школы "консенсуса", радикалов  ("новых левых") и, что особенно важно, работ представителей "новой экономической истории" -  клиометрис­тов (А.Конрада и Д.Мейера, Р.Фогеля, Д.Норта). Двое последних получили  недавно Нобелевскую премию по экономике.

Конечно, в то время нельзя было открыто выступить против сложившихся в советской  исторической науке стереотипов и усомниться в "методологическом кризисе буржуазной  историогра­фии". Оставалось лишь настаивать на необходимости углубленного изучения  новейшей западной литературы, использовании современных методов исследования  (количественных и междисциплинарных) и вносить конкретные "поправки" в наши  традиционные представления. "Очень легко и просто, - отмечалось в заключении упомянутого  выше доклада, - отвергнуть выводы "новой экономической истории", ссылаясь на  несовместимость ее теоретических позиций с марксиз­мом-ленинизмом. Гораздо сложнее  разобраться в сути конкретных вопросов, провести проверку приводимых сведений и расчетов,  дать правильное объяснение новым фактическим данным. Необходимо, в частности, провести  тщательный анализ подсчетов Фогеля в отношении роли железных дорог в экономическом  развитии США и в случае подтверждения их достоверности (при предварительном ознакомлении  расчеты Фогеля показались нам достаточно обоснован­ными) внести необходимые поправки в  конкретную историю промыш­ленного переворота и последующего индустриального развития  США" .⁷

В дальнейшем значительный вклад в изучение современной американской историографии  внесли Н.В.Сивачев, В.Л.Мальков, В.В.Согрин, К.С.Гаджиев и многие др. Мои собственные  исследо­вания получили обобщение в монографии, которая подводила предварительные  итоги изучению американской историчес­кой литературы вплоть до конца 70-х годов XX в.⁸ К  сожалению, долгое время мне не удавалось проследить связь становления историографии внешней  политики с общим развитием историчесокй науки в США. Это было сделано только в середине  80-х годов, когда удалось обосновать становление "прогрессистского" направле­ния и  проследить дальнейшую эволюцию и этапы развития историог­рафии внешней политики США в  XX в. (прогрессистское направле­ние, консенсус, радикалы, пост-ревизионисты) .⁹

 Впрочем, к этому времени я уже утратил первенство в изучении американской  историографии. На смену "старшему" поколению пришли способные молодые исследователи и в  первую очередь, конечно, В.В.Согрин, опубликовавший в 80-х годах целую серию  историог­рафических статей и две специальные монографии¹⁰ . Именно В.В.Согрин стал лидером в  изучении западной историографии и именно на его плечи легла трудная задача перестройки  историогра­фических исследований в условиях кризиса марксистской парадигмы. Задача эта оказалась трудной. Дело в том, что в большей или меньшей степени марксистские догмы наложили свой отпечаток практически на все советские работы по истории США. Их уязвимость  становится особенно очевидной при переводе на английский язык и прямом обсуждении в кругу  специалистов. Недавний пример - "Советско-американский диалог по Новому курсу",  опубликованный в США в 1989 г. ¹¹

В ближайшее время должен появиться второй "Диалог" по проблемам Американской  революции XVIII в. под редакцией проф. Г.Вуда. В этот сборник намечалось включить и две мои  статьи -  по историографии и о позиции русской дипломатии в войне за  независимость. Если статья о позиции русской дипломатии выдержала испытание временем и для  дискуссии интереса не представляет, то с историографическим обзором литературы по  Американской революции, изданным более 20 лет назад, дело обстоит сложнее. Конечно, когда  обзор был впервые опубликован (1973), - это был определенный шаг вперед. Никогда ранее в  нашей стране не публиковался столь детальный и точный анализ обширной и разнооб­разной  литературы по Американской революции XVIII в. Здесь были и прогрессисты, и имперская  школа, и новое идеологи­ческое направление, и клиометристы, и радикалы, и марксисты. Причем  последним (радикалам и марксистам) было уделено, пожалуй, даже слишком большое внимание.  Это, впрочем, не избавило статью от суровой критики за отсутствие "развернутой оценки  позиции и достижений историков-марксистов" (я цитирую сохранившийся в моем архиве  обширный - на 6 страницах - отзыв кафедры новой и новейшей истории МГУ им.  М.В.Ломоносова). Справедливости ради следует отметить,  что в целом отзыв был вполне профессиональным, а по тем временам даже умеренным и публикация статьи в журнале  "Новая и новейшая история" прошла без дальнейших осложнений. Замечу, что в этой статье была дана развернутая характеристи­ка "идеологической  интерпретации", которая уже в то время заняла "ведущее положение в изучении Американской  революции"¹² . В дальнейшем поток исследований по проблемам революционной идеологии,  "концепции республиканизма" еще более расширился и стал предметом анализа в ряде  специальных исследовательских работ .¹³

Но если литература по Американской революции получила у нас более или менее  удовлетворительное освещение, то этого, к сожалению, нельзя сказать об историографии  колониального периода. Между тем, самым главным изменением в приоритетах американских  историков после 1976 г. стало перемещение центра внимания от революционной эпохи к  колониальному периоду. Не будет преувеличением сказать, что в изучении колониального  периода в 70‑80-х годах XX в. произошла настоящая революция, и эта революция связана с  работами школы "новой социальной истории", которая долгое время оставалась без должного  внимания наших американистов.

Для "новой социальной истории" стало характерно внимание к истории отдельных  общин, поселков, селений и маленьких городов. Все более популярными становятся труды,  посвященные женщинам, сервентам, рабам, индейцам и другим слоям колониального общества,  которые ранее обычно игнорировались¹⁴. В целом центр тяжести явно переместился из сферы  политики в сферу частной жизни. Обилие природных ресурсов, доступность земли, недостаток  рабочих рук, дефицит товаров и услуг - все это открывало колонистам широкое поле для частной  инициативы, способствовало накоплению собствен­ности в руках наиболее предприимчивых  индивидуумов. Независимые собственники оказывались заинтересованными в невмешательстве  государственной власти, в низких налогах и минимальной роли колониальной бюрократии, их  главной заботой становилась борьба за упрочение своего самостоятельного статуса и  благосостояния семьи. Отсюда и решительная борьба американцев против запрети­тельной  политики метрополии, и решающая роль частной собствен­ности в мировоззрении лидеров войны  за независи­мость, и та же "концепция республиканизма". Колонисты в полной мере осознали, что  только собственность дает им настоящую свободу и независи­мость, и только в обеспечении своей  собствен­ности от посяга­тельств метрополии они видели свою свободу. С этим прямо связаны и  многие особенности революции в Америке, как революции консервативной с преобладанием идеи  свободы над идеей эгалита­ризма, революции, которая не разрушала существовавший в стране  общественный порядок, а лишь уничтожала препятствия для более свободного развития  капитализма, рынка и частной собствен­ности.

В заключение не могу не присоединиться к уже утвердившемуся у нас мнению, что наша  американистика, как и вся историческая наука в России, должна стать неотъемлемой частью  единой мировой науки, а историографические исследования содействовать не противоборству  идеологических противников, а плодотворному диалогу коллег. Разумеется, все это легко сказать, но гораздо труднее осуществить на деле. И пока, несмотря на отдельные попытки, включая подготовку ряда совместных работ, публикацию статей и книг зарубежных ученых, настоящая интеграция нашей американистики в мировую  историческую науку еще впереди.

Важнейшей задачей наших историографов становится ознакомление исследователей с  новейшими достижениями западных историков, проведение детального и объективного анализа  лучших трудов по истории Соединенных Штатов. К сожалению, в настоящее время у нас очень редко появляются серьезные  историографические работы. Критиковать американских историков с позиций ортодоксального  марксизма было оченьлегко, но провести самостоятельный и объективный анализ новейших  работ по истории США оказалось гораздо труднее. Мои надежды в этой области связаны,  главным образом, с новым поколением наших американистов, которые уже опубликовали  несколько серьезных работ. Среди последних особо отмечу анализ новых монографий Джека  П.Грина и Давида Х.Фишера, проведенный С.И.Жуком, и понравившийся мне историографический  обзор трудов по пуританизму И.Ю.Хрулевой.¹⁵

Исключительно важным и плодотворным делом стала публикация трудов ведущих  американских исследователей - Д.Бурстина, А.М.Шлезингера младшего, Л.Харца и др. К  сожалению, эти работы отражают уже вчерашний день историографии США и хотелось бы,  чтобы за ними последовали переводы наиболее важных исследо­ваний по истории США,  опубликованных в 80-х и 90-х г. XX в.

 

 

 

 

ПРИМЕЧАНИЯ